ОТВЕТЫ МАТУШКИ МАРИИ (СТЕФАНОПУЛОС)

НА ВОПРОСЫ ЖУРНАЛИСТА-СТУДЕНТА

18 февраля

 

Дорогой Abby,

Сегодня пятница, 18 февраля. Завтра исполнится пять недель, как мы с матушкой Ксенией находимся в Иерихоне.

Условия нашей жизни

Территория Иерихона по площади примерно как три футбольных поля. На северной стороне имеются монастырские ворота (широкие, чтобы мог проехать автомобиль) и большое белое здание, которое раньше служило гостиницей для паломников. С 1951 г., насколько мне известно, оно арендовалось ООН в качестве классной комнаты и места для раздачи продовольствия палестинским беженцам. Несколько лет назад ООН перестало пользоваться зданием и, приблизительно с 1995 г., оно стало постепенно разрушаться. Двое членов РПЦЗ, которые были изгнаны 15 января, с недавнего времени жили в этом здании и приводили его в порядок. С момента нашего выселения там живут представители правительства РФ, консульские работники и иные люди из России (например, на прошлой неделе туда перебрались две монахини МП). Я не могу сказать ничего определенно о их жизни, поскольку нас разделяет длинная каменная стена.

Нам с матушкой Ксенией палестинские солдаты запрещают приближаться к этой стене ближе десяти ярдов. Мы же с ней живем в маленькой полуразрушенной комнатке небольшого домика в центральной части территории. Нас окружают фруктовые сады (грейпфруты, апельсины, лимоны...) В сотне ярдов от нас — закрытые железные ворота, также достаточно широкие. Грунтовая дорога соединяет их с нашим домиком. Нам позволено занимать только одну комнатку, в которой раньше жил палестинский работник, помогавший монахам ухаживать за садом. Она пустовала, по крайней мере, в течение года и не приспособлена для жилья. За нее мы вынуждены были бороться с русскими, не позволявшими нам здесь остаться. В сопровождении солдат мы можем ежедневно пройти к воротам, чтобы пообщаться с монахинями, монахами и другими нашими друзьями пришедшими нас проведать. Но все это только при закрытых воротах (мы даже причащаемся по воскресным дням, прижимая свои лица к железным прутьям ворот). Также, через решетки, нам передают пакеты с продовольствием и необходимыми вещами. Мы не имеем никакой кухонной посуды, кроме электрического чайника. Примитивные удобства находятся на улице. Умыться также можно только у наружного крана, который используется для мытья плодов из сада, на глазах у палестинских солдат. Я не меняла одежду с момента нашего заключения.

В двадцати футах справа от нас строение, на первом этаже которого часовня, а на втором — маленькая квартира. Его занимают русские с первого дня захвата территории. Они сразу же заменили там все замки, и ключи находятся только у них — их не имеют даже палестинцы. Там обычно живет от трех до пяти человек, из них только один одет как монах. Некоторые из них весьма грубы с нами. Их присутствие обременительно для нас — из-за них мы не можем спокойно гулять или отдыхать в саду.

Солдаты окружают нас круглые сутки — обычно это молодые мальчики 19–20 лет. Они не сильно нас беспокоят: самое большее — досаждают попытками разговоров на ломанном английском языке и желанием нас обучить говорить на арабском. Я об этом упоминаю только для того, чтобы Вы могли ярче представить нашу жизнь.

Теперь я попытаюсь ответить на Ваши вопросы, но для этого надо хоть немного сосредоточиться. Я сижу на стуле напротив нашей комнаты, в двух шагах от меня молодой солдат играется с портативным телефоном («бип», «бип», «бип»), другой только что прибыл и громко желает «доброго утра» с видом, который свидетельствует о его желании сесть и поболтать со мной. Я попробую все же отвлечься от их присутствия, чтобы ответить на Ваши вопросы.

Как мы попали на территорию?

Этот вопрос подробно был изложен в моем описании первого дня захвата, которое, я надеюсь, находится на нашей web-странице. Я только могу добавить, что это действительно промысел Божий. Если бы в момент сообщения о захвате Иерихона я находилась, скажем, в Вифании, то к моменту моего прибытия ворота были бы уже заперты и все оцеплено солдатами.

Но по воле Божией, когда поступила информация об аресте наших монахов, я была совсем недалеко. Когда я вошла в ворота монастыря, то сразу увидела на территории о. Феодосия — начальника миссии МП в Иерусалиме. Я была поражена. Я сразу поняла, что происходит повторение Хеврона, и я почувствовала, что нет никакой возможности с ними договориться. Я думаю, что это и дало мне силы сопротивляться солдатам и остаться, несмотря на то, что они пытались выбросить меня из ворот.

Той ночью мы с матушкой Ксенией сидели во внутреннем дворе часовни в окружении множества солдат. Около двух часов ночи пришли двое русских и заняли квартиру над часовней.

Прибыли представители палестинской службы безопасности и стали убеждать нас покинуть территорию. Я сказала, что как только ко мне приблизятся — я ухвачусь руками за решетку окна часовни и только применив силу они смогут со мной справиться. У меня уже были ушибы, нанесенные ранее при попытке удалить меня днем с территории, но с помощью Божией нам все же удалось остаться. Внутри часовни перед окном стоит большое Распятие. Если бы попытались применить к нам силу, то я бы просила Христа дать силы и мне, не только физические, но и духовные — терпение и кротость. Мы с матушкой Ксенией ни разу не повысили свой голос — при всех попытках удалить нас с территории мы просто отвечали «нет».

Христос в Гефсиманском саду.

Нам было не тяжело перенести ту ночь, в четверг, — мы вспоминали Христа в Гефсиманском саду и просили помощи у святых. Я хотела бы об этом написать позже, но могу и теперь немного коснуться этого вопроса. Главное — я хорошо знаю, что имею правую веру и чувство пребывания в Истине. Еще прежде случившегося, я молилась Господу и особенно Царю-Мученику Николаю II, чтобы мне стяжать дух кротости и научиться молиться за врагов. Эти добродетели нельзя приобрести из чтения книг, но только помощью Божией через духовное делание.

Но только в первую ночь нашего заточения я начала усваивать эти добродетели. Если меня сейчас что-нибудь и удивляет, то это полное отсутствие во мне гнева. Постоянно у нас с русскими и палестинцами возникают противостояния, но я переношу их совершенно спокойно, и только тихо говорю им, что это место наше, и что мы останемся здесь, что бы они с нами не сделали.

В то же время я глубоко переживаю за находящихся здесь русских. Я молюсь о них каждый день, чтобы их сердца смягчились, чтобы открылись их глаза, и они бы увидели ложь, в которой живут. Но сильно меня печалит мысль о том, что они понимают эту ложь, но из боязни, своего бесправия и недостатка веры, они не могут изменить обстоятельств, в которых находятся. Может, Бог смилостивится над ними.

Плохой день.

Вы спрашиваете, какой день худший из тех, что мы здесь прожили. Первые две недели были весьма насыщены событиями. Все — и мы, и солдаты, и русские были в возбужденном состоянии. Никто не мог знать, что произойдет в ближайшее время. Каждый час ситуация могла измениться. Дверь в нашей комнатке не имеет никакого запора, и ночью мы каждый момент ожидали, что ворвутся русские и вышвырнут нас отсюда.

Одним из условий, поставленных США было то, что мы должны иметь с собой портативный телефон. Я отчаянно пыталась запомнить основные телефонные номера — чтобы успеть предупредить американцев, репортеров и наших монахов, которые установили дежурство у ворот, в случае, если нас попытаются силой удалить с территории. Мы опасались того, что могут разрядиться батарейки в телефоне, и пытались им как можно меньше пользоваться. Это особенно было трудно для матушки Ксении. Она более чем я говорлива и общительна, и ей приходилось тратить много сил, чтобы отказывать себе в дружеской беседе с другими сестрами и тем самым ослабить внутреннюю напряженность нашей жизни.

После двух недель установилась некое равновесие сил, а оказываемое внимание к нашему положению вселяет в нас некоторую уверенность в том, что нас не будут пытаться силой удалить с территории. Теперь помимо физических неудобств наиболее трудная вещь — эмоциональный дискомфорт и общая подавленность возникшей ситуацией.

Еще одна неприятность.

В этот понедельник (14 февраля) в полдень представителю консульства США сообщили, что временное соглашение будет реализовано во вторник. Наши ворота должны были быть открыты, мы могли бы пользоваться санузлом (душем), а русские из комнаты рядом с нами удалены. В ту ночь мы ложились спать, предвкушая встречу с нашими сестрами здесь, на территории монастыря, с надеждой, что наши стесненные обстоятельства наконец-то изменятся.

Однако во вторник мы поняли, что никто не собирался выполнять никаких соглашений. Русские свободно разгуливали по территории, а палестинцы и не думали переселять их на другую ее часть. Необходимо постоянно иметь внутри себя запас собранности, чтобы преодолевать такие моменты и сохранять веру и надежду на то, что когда-нибудь эта ситуация разрешиться положительно.

Хороший день.

Хорошим днем я считаю не тот, который наступит тогда, когда ворота будут открыты и наша Церковь сможет свободно пользоваться этой частью территории до законного судебного разбирательства прав на владение Иерихоном.

Хороший день для меня — тот, когда все относительно спокойно, и я могу мирно посидеть в саду среди деревьев. И хоть вокруг солдаты, а с балкона неподалеку за мной постоянно наблюдают русские, все же я обращаюсь к Господу. Я рассматриваю птиц, мелькающих сквозь ветви деревьев, пчел, осыпанных пыльцой и кружащих над цветами, любуюсь окружающими нас горами (совсем недалеко — гора Искушения), слежу за солнечными лучами, пронизывающими сумрак сада и постепенно склоняюсь к молитве благодарения Богу за Его творение, и в эти моменты я особенно чувствую близость Бога, подобно тому, как это бывает в Его храме. В такие минуты я наиболее чувствую любовь к Богу и ко всем людям, и мне кажется, что я понимаю тех, кто действительно умел любить своих врагов. Это — лучшие минуты моей жизни.

Значение нашего пребывания здесь.

Когда речь заходит о нашем с матушкой Ксенией пребывании в Иерихоне, то мне кажется, что многие люди совсем неправильно понимают подлинный смысл всего здесь происходящего. Дело ведь не в саде и часовне в Иерихоне, и даже не в сохранении наших монашеских общин в Святой Земле.

Более всего мы здесь потому, что верим иерархии РПЦЗ, которая сохраняет истинное наследие и подлинный голос Русской Православной Церкви — той, бывшей до революции.

Немного истории.

Первые епископы РПЦЗ — митрополит Антоний (Храповицкий) и митрополит Анастасий (Грибановский) — были видные и уважаемые русские иерархи еще до революции.

В 1917 г. митрополит Антоний из трех кандидатов получил наибольшее число голосов на выборах Патриарха. Митрополит Анастасий после изгнания оказался в Константинополе (кажется, в 1920 г.) Он был тепло принят Константинопольским патриархом, был назначен им членом Синода и много сделал для русских православных беженцев.

Спустя год митрополит Анастасий переехал в Иерусалим, где был встречен с большим почетом Иерусалимским Патриархом. В 1925 г. он совместно с Иерусалимским Патриархом Дамианом служил в монастырском храме в Хевроне, рядом с Мамврийским дубом.

В то время Палестиной управляло британское правительство. Оно признало митрополита Анастасия и иерархию РПЦЗ в качестве владельца и администратора русских православных общин и имущества в Святой Земле. Благодаря умелому руководству митрополита Анастасия, Русская Православная Церковь здесь пережила и войну, и лишения.

Нынешний Московский патриарх Алексий II.

Нынешний Московский патриарх Алексий II находится по другую сторону стены, отделяющей его от иерархов, окормлявших русских православных беженцев, — таких как митрополиты Антоний и Анастасий.

Святой Киприан Карфагенский пишет, что тот, кто не желая принимать участия в грехе уходит, тот не виновен в этом грехе, но если кто-либо состоит в союзе с грешником, тот повинен в грехах, соделанных этим грешником. Именно поэтому Господь заповедал, чтобы мы бежали от преследований, и подал пример нам в этом, спасаясь от преследования бегством в Египет.

Господь благословляет тех, кто имея твердую веру, до времени укрывается от своих гонителей.

Митрополит Сергий.

Если говорить кратко, то можно сказать, что митрополит Сергий пал.

Он был из тех епископов, кто оставался в России и в 1927 г. вступил в союз с советским правительством. В 1930 г. он заявил, что в Советском Союзе нет никаких преследований за веру. В 1943 г. Иосиф Сталин назначил его Московским патриархом. После Сергия советскими патриархами были Алексий I, Пимен и Алексий II.

В то время, когда по указанию советского правительства Сергий заявил на весь мир, что в СССР нет никакого гонения на религию, большинство русских епископов были или расстреляны, или томились в лагерях, или были сосланы в ссылку. Большинство из них решительно заявили, что они не согласны с действиями митрополита Сергия и отказались признавать его главой Русской Православной Церкви.

Русские епископы в изгнании, такие как Антоний и Анастасий, были единомыслены с епископами, заключенными в лагерях. Епископы, священники, монахи и миряне, кто за православную веру погиб в лагерях (все, не признававшие Сергия главой Церкви после 1927 г., были арестованы и расстреляны, заключены в лагеря или сосланы) прославлены РПЦЗ в лике святых: они — Новомученики Российские.

Вы можете обратиться в Синод нашей Церкви и попросить у Исаака Ламбертсена или Николая Охотина книгу «Russia's Catacomb Saints». В ней Вы найдете много информации, много жизнеописаний епископов и священников, подвергавшихся преследованиям. Их жития — новое благовествование для сегодняшнего мира.

Между прочим, я много раз была в книжном магазине Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке, но не разу там не увидела этой замечательной книги. Эта семинария находится в юрисдикции Православной церкви Америки (ОСА), которая получила свою самостоятельность от Московской патриархии в 1971 г. Их священники и богословы, типа Александра Шмемана, Иоанна Мейендорфа и Леонида Кишковского (кажется, нынешний президент NCC), имея относительную популярность, исповедуют «новое мышление» в православии и в итоге всегда были защитниками контролируемой КГБ иерархии Московской патриархии. Я не знаю, как отреагирует на инцидент в Иерихоне Кишковский, но надеюсь, что хоть в этот раз он удержится от оправдания МП (Вдъ-Информ: Увы, матушка Мария ошиблась: именно о. Леонид Кишковский сделал от имени своей церкви официальное заявление в поддержку действий МП в Иерихоне). Я рекомендую Вам читать жития мучеников Катакомбной Церкви, примеры этих святых сильно меня укрепляют. Я уверена, что празднование памяти Новомучеников пришлось на второе воскресенье после захвата Иерихона — не случайное совпадение (в этот же день праздновалась память блаженной Ксении Петербургской — небесной покровительницы нашей матушки Ксении). Мы молитвенно обращаемся прежде всего к этим святым и Матери Божией.

Посетители и поддержка.

Монахини и монахи из наших монастырей в Иерусалиме часто приходят к воротам, чтобы с нами повидаться. Много людей приходят в воскресенья и в великие праздники (мы здесь уже встретили два из 12 двунадесятых праздников — Крещение Господне и Сретение). Придя к воротам, они обычно служат молебен и поют акафист Божией Матери. Обычно к воротам во время молебнов спускается матушка Ксения, а я остаюсь сторожить нашу комнатку. До меня слабо доносится пение молитв, и я стараюсь присоединиться к ним.

Мы получаем многочисленные свидетельства о нашей поддержке со всех континентов, как от представителей нашей Церкви, так и от друзей из греческой архиепископии. Недавно я давала интервью радиостанции государственной церкви Греции, после которого репортер очень тепло и искренне выразил нам свою поддержку.

Монахи из Иерусалимской патриархии также приходят, чтобы укрепить нас в нашей борьбе. Католики предлагают свою помощь в числе других представителей христианских стран. Представители основанного в Англии общества христианского милосердия (которое нам помогает содержать школу) специально приезжали, чтобы с нами повидаться и поддержать. То же делают и представители других социальных учреждений.

Когда матушка Ксения несколько месяцев назад ездила в США, то на обратном пути она долго ожидала свой рейс во Франкфурте. Там, в аэропорту, она познакомилась с женщиной протестанткой, которая также возвращалась домой. Однажды ночью — звонок матушке Ксении, и в трубке она слышит плач этой женщины. Она случайно узнала о происшедшем, и вся их протестантская группа несколько недель молилась о нас.

Что заставило меня перейти из Греческой в Русскую Православную Церковь.

К сожалению, греческая архиепископия в США уклонилась в модернизм, как это сделала и Американская православная церковь (бывшие приходы МП). Иерархия и духовенство этой церкви больше стремиться приспособиться к миру, чем исповедовать православную веру. Внешне это выражается в католических воротничках священников, костюмах, коротких стрижках, скамейках в храме, использовании Григорианского календаря в богослужении, понижение требований к посту и смягчение прочих ограничений, «заменяемых» социальными и филантропическими действиями.

Эти тенденции заметны и в других конфессиях: например, в католицизме после Второго Ватиканского собора, в консервативном иудаизме в США, после проведения там реформ. Учась в школе и колледже, я вела активную жизнь в греческих православных кругах. Однако я всегда чувствовала пустоту и неудовлетворенность. Я преподавала в воскресной школе, принимала участие во всех церковных мероприятиях, но мне все равно чего-то не хватало.

Как-то летом я посетила Румынский православный женский монастырь (юрисдикции Американской митрополии) в западной Пенсильвании. Там был полный круг богослужений на английском языке, и это для меня стало открытием, и дало возможность больше узнать о православной вере. (В действительности, в Православной Церкви не обязательно читать учебники и посещать богословские курсы, главное развитие происходит посредством посещения богослужений и внимательного отношения к службе, через иконы и росписи в храме, через личную, келейную, молитву — именно таким путем православные верующие усваивают необходимые догматические истины).

Так или иначе, но я получила новые знания, посетив этот монастырь. Но это было только началом моего прозрения. В это же лето я посетила монастырь РПЦЗ в пригороде Нью-Йорка, в котором имеется также и семинария. Один мой друг там учился и постоянно туда меня приглашал. Когда я приехала, то была просто поражена — как будто я попала в другой мир (который, в сущности и есть Христианство).

В наше время многие «христиане-реалисты» совершенно забыли слова Христа: «Царство Мое не от мира сего». По их мнению, это «политически неверное» мышление, оно отталкивает, оно не «удобно» для многих людей, но я уверена, что те, кто сумел преодолеть в себе эти опасения, взамен отказа от удобств общественных отношений нашли истинную любовь и истинную веру в Бога.

Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле — сердце РПЦЗ. К нему причастны священники со всех континентов, получившие там свое образование. Это место освоили изгнанные революцией русские люди. Синод, находящийся в Нью-Йорке на 93-й улице — административная глава РПЦЗ, а душа ее находится в Джорданвилле.

Я с трудом могу объяснить, что именно там меня привлекло. Я надеюсь, что Вы найдете время посетить этот монастырь, особенно красивый осенью. Я часто напоминаю своей сестре Марте: «Когда я умру, обязательно похороните меня в Джорданвилле». Что поразило меня в Джорданвилле и что присутствует во всех приходах РПЦЗ, которые я посетила, — это пример людей, верно служащих Богу на своем жизненном пути.

К сожалению, на этом я должна заканчивать, — в субботу утром нам много звонят по телефону, и я вынуждена прервать свои записи, хоть есть еще очень многое, о чем хочется говорить. Я желала бы видеть Вас и Ваших друзей-студентов в марте в Иерихоне или Вифании.

Последняя мысль, предназначенная в первую очередь для моей матери.

Последнее, о чем я хочу сказать, и хочу, чтобы об этом знала моя мать — это послание отца Никона, монаха из России, который находился в тюрьме и умер в ссылке в 1930-е годы. В письме к своей матери, в разгар закрытия коммунистами монастырей, он написал: «Радости моей нет границ».

Почему? Потому, что он пришел в монастырь ради Христа. И гонения, которые он претерпевает, — гонения ради Христа. А мы, христиане, имеем обетование, что если нас будут ненавидеть, гнать и преследовать ради Христа, то исполнятся слова нашего Спасителя: «Радуйтесь и веселитесь, ибо награда ваша велика на Небесах» («Russia's Catacomb Saints», стр. 306).

 

С любовью о Христе,

матушка Мария.

 


Издается с 1993 года
Братством св. Апостола Иакова,
брата Господня
Rambler's Top100 editor@vertograd.com.ru
Hosted by uCoz