АРХИЕРЕЙСКИЙ СИНОД ОТВЕЧАЕТ НА ВЫЗОВЫ ВРЕМЕНИ

Комментарий к Обращению Архиерейского Синода РПЦЗ

Обращение Архиерейского Синода РПЦЗ к русскому православному народу явилось долгожданной реакцией на противоправные, но, к сожалению, весьма предсказуемые и давно предсказанные акции Московского патриархата в отношении достояния нашей Церкви на Святой Земле. Все документы, выходившие ранее из канцелярии Синода в связи с захватами нашей церковной собственности, были направлены либо к светским властям Палестинской автономии, Израиля, США или РФ, либо к нашей пастве, в разсеянии сущей. Тем временем руководство МП и большинство российских средств информации, выражающих его точку зрения, опубликовали серию довольно циничных заявлений, в весьма узнаваемом духе выражающих удовлетворение «возвращением законным владельцам собственности, незаконно удерживаемой зарубежными раскольниками». Тон патриархийного официоза был весьма раздраженным, но его в конце концов можно списать на реакцию патриархийного начальства на употребляемое в западной светской прессе выражение «красная церковь» и на апелляции к международному праву там, где, с точки зрения МП, дело надо решать «разборками по понятиям».

Важно заметить, что Архиерейский Синод впервые за многие годы обращается непосредственно ко всему русскому православному народу, как бы минуя все уровни, на которых раньше велся «межцерковный диалог». Такое обращение, очевидно, стало результатом глубокого разочарования в партнерах по официальному «диалогу» со стороны МП, актом признания бессмысленности и иллюзорности такого «диалога». Зарубежная Церковь, исповедуя себя свободной частью Русской Церкви, всегда дерзновенно выступала от имени всей Полноты Русского Православия — и тогда, когда свидетельствовала миру о гонениях на Церковь в России, и тогда, когда предостерегала православных людей, томящихся за «железным занавесом» советского режима, от опасности признать за подлинных пастырей волков из МП, губящих стадо Христово. Отрадно, что наше Священноначалие этим Обращением вновь исполняет возложенное на него Промыслом Божиим служение быть голосом свободной Русской Церкви, свидетельствуя «граду и миру» о трагическом положении нашей Поместной Церкви.

В начале Обращения вновь формулируются важнейшие пункты наших разногласий с МП, являющиеся причинами разделения Российской Церкви. Известные еще со времен святителя Филарета (за исключением, разве что, 4-го пункта, который, по сути, является прямым следствием 2-го, то есть сергианства), они указывают на преемство экклисиологической позиции Архиерейского Синода, которая, несмотря на некоторые колебания последних лет, в целом остается неизменной, начиная с 1927 года. Подтверждая свою верность исторической позиции нашей Церкви, Священноначалие выражает определенное разочарование в самом «процессе сближения» с МП и осторожно дистанцируется от всяких попыток такого сближения. Несмотря на дипломатичность некоторых формулировок Обращения, этот вывод вполне очевиден.

Признав бессмысленность и тщетность дальнейшего «диалога» с руководством МП, авторы Обращения переходят к экклисиологическому анализу современной ситуации в Российской Церкви. После однозначного заявления руководства МП об отказе от попыток «слияния» (это заявление было сделано Алексием II 27 января, когда глава МП обличил РПЦЗ в «полной зависимости» от ЦРУ и неспособности к самостоятельным действиям), заграничная часть Российской Церкви встала перед проблемой нового определения своего статуса. Вопросы такого рода уже задают и аналитики из МП — например, игумен Феофан (НГ-Религии, № 6 (53), 2000), который обвинил РПЦЗ в «потере идентичности». Эта потеря, по мнению игумена, состоит в том, что Зарубежная Церковь всегда считала себя временно самоуправляющейся частью Русской Церкви, которая должна будет непременно объединиться с Церковью на родине после падение безбожной власти — ныне же, когда безбожная власть пала, никакого объединения не произошло. Для штатного сотрудника ОВЦС вопрос не представляет трудностей: «зарубежникам» надо срочно переходить под омофор МП (уже именно «переходить», а не «объединяться» на равных), иначе для них настанет каноническая катастрофа и они превратятся в «секту». Напомним, что обвинения в «расколе», в «сектантстве» и т. п. не переставали звучать со стороны МП в адрес РПЦЗ на всем протяжении новейшей церковной истории. И эти обвинения отнюдь не зависели от характера власти в России. Сергианская модель церковного устройства универсальна и поэтому очень живуча: она ориентирована на «симфонию» не только с безбожной советской властью, а с абсолютно любой светской властью, вплоть до антихристовой. Поэтому кажущееся упразднение в России «безбожной власти» в ее, так сказать, классических формах нисколько не привело к изменению канонического статуса МП, которая, как многократно отмечается в Обращении Архиерейского Синода, продолжает воспевать «осанны» теперь уже демократической власти «новой России».

Говоря о каноническом и мистическом статусе Зарубежной Церкви, Архиерейский Синод предлагает несколько вполне апофатических формул: первое, РПЦЗ — не секта и не раскол; второе, РПЦЗ — не автокефалия. Положительное содержание экклисиологии, на которой строится существование нашей Церкви таково: РПЦЗ — временное образование, являющееся частью Российской Православной Церкви (Матери-Церкви), другие части которой доподлинно неизвестны. Иногда и инуде в абстрактное понятие «Матери-Церкви» включают и МП (заводя с ним нечто вроде переговоров), другой раз можно понять, что есть две части — зарубежная (РПЦЗ) и «распадающаяся» катакомбная, а иногда сюда включают и «православный русский народ», по неведению находящийся в юрисдикции МП, но православный по вере и духу. Обращение Синода акцентирует внимание на той национально-исторической роли, которую всегда старалась играть РПЦЗ — быть хранителем неповрежденного Православия и духовных начал русского народа (в том числе, православной государственности). В этом, по словам Обращения, состоит ее отличие и от иерархов МП, и даже от тех, кого Обращение называет мнимыми «истинными катакомбниками». Можно лишь предполагать, кто входит в эту последнюю группу. Вероятно, это те «катакомбники» (в основном, «новоначальные»), которые критикуют Синод за недостаточную принципиальность и твердость, в том числе такие экстремистски настроенные деятели как Амвросий «фон Сиверс», дошедший уже до поношений приснопамятного Митрополита Филарета (Вознесенского), занимавшего, как известно, очень твердую позицию по отношению к МП и других раскольникам. Примечательно, что громогласные обвинения МП в адрес РПЦЗ попадают в тон с «анафемами» Сиверса и ему подобных. Патриархийные консерваторы из «Руси православной» и экклисиологические авантюристы действительно очень близки между собою. Близость эта скорее психологического свойства — и те, и другие охочи до «критического разбора» истории Русской Зарубежной Церкви в злобном и невежественном духе; и те, и другие судят события давних лет не исторически, не как участники, а как судьи! Но на этот суд у них нет исторического и духовного права. Единственный критерий православной экллисиологии — твердое исповедание святоотеческого Православия. Отцы же пеклись не о том, чтобы еретикам погибнуть, но чтобы в разум истины прийти. И для этого Отцы говорили языком любви, а не языком гордыни.

По сути говоря, Обращение, адресованное, в основном, находящимся за церковной оградой или около нее (хотя о том, где все же эта ограда проходит, в нем ничего не сказано), представляет собою попытку апологии в ее древнехристианском патрологическом смысле, попытку донести точку зрения Церкви до обманутой и запутанной пропагандой и отсутствием информации паствы МП и «вольноопределяющегося, но думающего» российского общества. Архиереи Русской Церкви Заграницей обратились напрямую к русским людям, минуя руководство МП. Тот факт, что в России есть и паства РПЦЗ, не прячется, но остается как бы на обочине текста документа. Видимо, в этом продолжает сказываться инерция нескольких последних лет, когда российская паства и факт наличия «параллельных структур» в России очень мешали некоторым представителям Русского Зарубежья наводить мосты с МП.

В последнее время все чаще принято говорить о наших российских приходах как чуть ли ни об уступке «немощи» тех православных людей в России, которые не могли больше оставаться в МП. Но если МП является, по меньшей мере, неканоническим образованием, посягающим «на саму истинность Православия» (так говорится в Обращении), то разве не состоит долг Истинной Церкви в том, чтобы «спасти, по крайней мере, некоторых» из МП? Сейчас, спустя 10 лет после начала создания легальных приходов РПЦЗ в России, уже очевидно, что основной причиной трудностей и неурядиц нашей церковной жизни на Родине, была известная непоследовательность Священноначалия. Активное миссионерство сменялось пассивным молчанием, а последнее — переговорами с МП, как с равноспасительной «частью Единой Русской Церкви». В нынешнем Обращении сохраняется несколько самооправдательный тон, когда утверждается, что РПЦЗ не пыталась активно открывать приходы, но просто принимала тех, кто к ней приходил от лжи, в которую погрузился МП. На ошибочность такого подхода указывал еще Митрополит Филарет, критиковавший Послание III Всезарубежного Собора к евлогианским и американским раскольникам. Призыв к объединению, с которым выступил тогда Собор, не возымел действия, по слову святителя Филарета, именно потому, что не указывал раскольникам на гибельность их положения вне Церкви. Проводя аналогию со словами святителя Филарета, можно предположить, что если бы Священноначалие РПЦЗ более четко и принципиально оценивало экклисиологический статус МП, называя раскол расколом, а ересь ересью, то это, конечно, вызвало бы гораздо больше злобы со стороны руководства МП, но дало бы реальную надежду на преодоление раскола за счет тысяч простых православных клириков и мирян, которых такой исповеднический призыв не смог бы оставить равнодушными.

Призывы усугубить «подвиг русскости», содержащиеся в Обращении, сделаны на том языке, к которому привыкли в Русском Разсеянии, но который не очень понятен многим людям в постсоветской России. По всей видимости, Владыки — авторы Обращения — имели в виду опасность всеобщей унификации, обезличивания, который несет с собой Новый мировой порядок, опасность, грозящую уничтожить и то, что еще осталось от исторической России. И если не впадать при этом в соблазн филетизма, горделивым превозношением отвергая всех, кроме своего этноса, то «подвиг русскости» может стать дорогой к Храму Истинного Православия. В таком случае тот, кто избирает узкий и трудный путь Истинного Православия, идет путем исторической России, идет путем Царя-Мученика, путем неторным и полным соблазнов.

В заключение документа содержится очень важное обращение к Святым Отцам. Ведь если принять Богомысленные рассуждения свят. Афанасия Великого, то от МП, как и от ариан в IV в. надо именно бежать, не заботясь куда, ибо Господь укажет это Сам. И если воспринять духовный смысл поведения свят. Марк Эфесского, отделившегося от своего Государя и своего патриарха ради Истины, то надо отделяться, уходить от «мiрового православия», пусть даже и на стороне его подавляющее большинство. Возвращаясь к прямым предшественникам святителя Марка, нельзя не вспомнить страдальца и исповедника преп. Максима, который на вопрос о патриархе ответил, что он не дерзнет осуждать его, как и отроки в пещи не осудили «халдеев опаляющих», но уклонились от неправды их.

Это долгожданное Обращение Синода заставляет нас увидеть за порой туманными формулами, отражающими непростую и даже трагическую церковную ситуацию, увидеть святоотеческую твердость, сопряженную с любовью. Именно эта любвеобильная твердость увещевает и обличает нецерковный ригоризм писаний лжекатакомбников, хулящих Митрополита Филарета за следование пути св. Отцов. В конечном счете — хочется верить —Обращение Синода — это движение вперед. Вперед к Отцам.


Издается с 1993 года
Братством св. Апостола Иакова,
брата Господня
Rambler's Top100 editor@vertograd.com.ru
Hosted by uCoz